Л.Д.Зимонт (1909-1986). Мемуары. Гл.3. Поездка на юг.

Опубликовано на сайте 17.01.2007.
Перепечатка запрещена.
Подготовлено к печати Е.Л. Лучинской (Зимонт)

На юг, в Ростов и Таганрог, мы ездили, вероятно, каждый год. Я помню одну поездку (очевидно, в 1914 году). Помню, как ряд отдельных картинок-эпизодов, не связанных друг с другом, между этими картинками черные провалы полного забвения. Но сами эти картинки светлы и ярки.

Мы с мамой в двухместном купе вагона первого класса. Весело стучат на стыках рельс колеса. За окном уплывают назад такие привычные подмосковные перелески. Вечереет. Поезд с грохотом влетает на мост. Далеко внизу маленькие, как игрушечные, лодочки. Они разбросаны по всей ширине реки, обрамленной довольно высокими берегами. На лодках маленькие, тоже как игрушечные, человечки – вероятно, рыбаки.

- Мама! Посмотри, какие игрушечные лодочки. Купи мне такую.

И как меня мама не уверяла, что это самые настоящие лодки, с настоящими людьми, до меня это никак не доходило, И до сих пор не дошло! Хотя теперь я, конечно, не сомневаюсь, что это были настоящие "взрослые" лодки, но стоит мне закрыть глаза, и я четко вижу тихую речку в крутых зеленых берегах и целую флотилию маленьких игрушечных лодочек с "живыми" игрушечными человечками, освещенными нежаркими лучами заходящего солнца. А ведь с тех пор прошло более 70-ти лет. Подумать только - 70 лет!

После этого на земле грохотали истребительнейшие за всю историю человечества войны, исчезали целые государства и появлялись новые, несколько раз была перекроена карта мира, появилась и развилась новая общественно историческая формация, человек завоевал воздушный океан и смело вышел в космос, побывал на Луне, достиг самых глубоких точек океана... А маленькие "игрушечные" лодочки до сих пор, как живые, стоят у меня перед глазами, как будто я их видел несколько минут тому назад. Впрочем, я часто не помню того, что было несколько минут тому назад. Странно устроен человеческий мозг!

Следующий день. Весь мир за окном залит солнцем. Леса нет. Кругом бесконечные поля. Поезд внезапно останавливается, немного не доехав до маленького полустанка, на котором он, вообще, кажется не должен был останавливаться. Поднялась какая-то беготня. Люди выскакивали из вагонов. Хлопали двери. Из коридора раздался взволнованный голос:

- Господа, нет ли среди пассажиров врача?
- Есть врач, - это голос с противоположного конца вагона.

Снова поворачиваюсь к окну. Недалеко, прямо на земле лежит простоволосая женщина и на нее льют из ведра воду. В это время откуда-то справа появляется человек в железнодорожной форме с ребенком, вероятно, лет трех на руках. На нем беленькая рубашечка, залитая кровью. Русые волосы полузакрывают верхнюю часть лица, на котором тоже видны пятна крови. Вероятно, мне больше не дали смотреть в окно. Потом кто-то сказал, что это был мальчик. Что с ним стало? Остался ли он жить? Через некоторое время поезд пошел дальше в непроницаемый черный провал.

Следующая картинка. Опять ослепительное солнце и, сверкающая под его лучами желтовато-зеленоватая гладь Азовского моря. Мы на палубе парохода, везущего нас из Ростова в Таганрог. Над нами полотняный тент, а над ним, уходящая вбок, клубящаяся серо--черная струя дыма. А еще выше бездонная сияющая голубизна небесного свода. За пароходом летят белые чайки, по-местному мартыны. Какой-то пожилой господин в светло-сером костюме и белой фуражке о чем-то говорит с мамой. А впереди на высоком зеленом холме, выдвинутом в море, уже отчетливо видны колокольни и. церковные купола Таганрога, окруженные морем зелени.

Петровская - главная улица Таганрога. Мы идем с крестным (дядюшка Лев Осипович) по обсаженному деревьями тротуару. На нем светлый костюм, желтые ботинки и канотье. Канотье - это такая круглая твердая(1) шляпа из светлой желтой соломки. Теперь их можно увидеть только в театре или кино. Один раз ее сорвало ветром и она покатилась, как детский обруч на другую сторону улицы. Догоняли мы ее под веселый смех окружающей публики.

Неожиданно около нас останавливается небольшой открытый автомобиль. В то время это была большая редкость. Владельцем и водителем этого автомобиля оказался соученик дядюшки по гимназии. В результате, мы важно (во всяком случае, это относилось ко мне) усаживаемся на заднее сидение и едем, сворачивая из улицы в улицу и обращая на себя всеобщее внимание. Это была моя первая автомобильная поездка. До следующей, если не изменяет память, мне пришлось ждать более трех лет. Она состоялась в Батуме осенью 1917 года.

Еще один яркий солнечный день (в детстве почти все дни яркие и солнечные; вероятно, это потому , что в душе ребенка чаще всего светло и ясно). Мы с бабушкой сидим на ее рабочем месте у высокой конторки в аптекарском магазине, (как мой дед стал владельцем аптекарского магазина, я расскажу в свое время). Передо мной на блюдце лежат, только что вымытые в каком-то растворе серебряные пятачки. День "Белой ромашки". Я точно не знаю, что это за день, кажется он был посвящен борьбе с туберкулезом. По всему городу ходили молодые люди (преимущественно гимназисты и гимназистки старших классов) со специальными кружками на длинных ремнях, в которые собирали пожертвования . Каждому опустившему монету вручалась искусственная ромашка, которую носили, как значок. То и дело в магазин заходили, молодые люди с кружками, я опускал в узкое маленькое отверстие очередной пятачок и получал от, приветливо улыбающейся девушки или, реже, от юноши, очередную ромашку.

На этом исчерпываются мои воспоминания о первой "сознательной" поездке на юг. Впрочем, нет. Столовая в квартире ростовского деда. Мы сидим за столом. Тетя Люба стоя разливает чай из самовара. Кто-то заходит в комнату и отодвигает ее стул. Она хочет сесть и чуть не падает. Кстати, о ростовском дедушке. У меня не сохранилось его фотографий. Но в Третьяковской галерее есть прекрасный портрет Даля. Это копия моего деда. Просто удивительное сходство.

------------------------
1) и низкая (Е.Л.З-Л.)